Наука и техника не могут развиваться, не заглядывая в собственное
будущее. У этого, казалось бы, чисто человеческого, субъективного
желания есть и необходимость, и объективные причины. Наука и техника
движутся вперёд, ставя перед собой на каждом этапе конкретные цели,
преодолевая конкретные противоречия...
Введение
...Но всякий раз приходится выбирать, какие проблемы наиболее актуальны сегодня, для достижения каких целей именно сейчас стоит приложить максимум усилий.
И чтобы разобраться в этой непростой (и тоже сугубо научной!) проблеме, создан раздел науки, призванный предвидеть и главные цели научно-технического прогресса, и его возможные результаты, и даже (желательно) следствия этих результатов — влияние их на человеческое общество. Лишь представив цели развития и возможные пути их достижения, можно конкретно и доказательно планировать научно-технические разработки. Исследованием же целей, путей их достижения, возможных будущих проблем, кризисов и выходов из них занимается прогнозирование.
Прогнозирование всё ещё находится в стадии становления, хотя попытки создавать обоснованные прогнозы в различных областях техники и науки ведутся не первое десятилетие. Совершенствуются и методы, при помощи которых составляются прогнозы. Их исследует прогностика — научная дисциплина о закономерностях разработки прогнозов.
Ниже мы будем говорить о прогнозах в области космонавтики и астрономии. Но есть одна особенность: речь пойдёт в основном о тех, которые делают не ученые, а авторы научно-фантастических произведений. Поговорим мы и о методах прогнозирования, сопоставляя используемые учёными-прогнозистами и применяемые писателями-фантастами.
Именно в космонавтике и астрономии, пожалуй, лучше всего видны возможности и недостатки современного прогнозирования. Уже в первые годы после полёта Ю. А. Гагарина в печати интенсивно обсуждались вопросы дальнейшего развития космонавтики. Будут ли поселения на Луне через десять лет? Пилотируемые полёты к планетам — через двадцать? К звёздам — через полвека?..
С. П. Королёв писал, что в будущем каждый человек сможет полететь в космос по профсоюзной путевке. Прошло четверть века. Как сбываются прогнозы? Нет пока поселений на Луне, и люди не летают к планетам. А лётчик-космонавт СССР К. П. Феоктистов недавно заметил: «В принципе и сейчас можно было бы отправить на орбиту "по профсоюзной путёвке" любого человека. И технические средства это позволяют, и медицина так шагнула вперёд, что нынче от космонавтов не требуется какого-то "сверхздоровья"... Весь вопрос лишь в стоимости этого удовольствия» (газета «Известия», №1 за 1987 год).
Полёты в космос очень дороги и останутся такими ещё долгое время. Это одна из причин, по которым цели космонавтики оказались несколько иными, чем представлялось вначале людям, следившим за её развитием по публикациям в научно-популярных изданиях. Оказалось наиболее целесообразным развивать такие отрасли космонавтики, как системы спутников связи, системы метеорологических спутников, проводить дистанционное зондирование земной поверхности ради поиска залежей полезных ископаемых и т. д. Американская администрация, как известно, собирается вывести в космос спутниковые системы первого удара. Колоссальные средства, которые тратятся в США на военные цели, отвлекают от проведения космических научных программ.
Итак, недостаточное понимание целей космонавтики в своё время оказалось причиной появления излишне оптимистических и зачастую просто неверных прогнозов. Можно привести и обратные примеры. Вот что К. Э. Циолковский писал в 1935 году (газета «Комсомольская правда, 23 июля): «Чем больше я работал, тем больше находил разных трудностей и препятствий. До последнего времени я предполагал, что нужны сотни лет для осуществления полётов с астрономической скоростью (8–17 км/с)... Но непрерывная работа в последнее время поколебала эти мои пессимистические взгляды: найдены приёмы, которые дадут изумительные результаты уже через десятки лет». На деле жизнь потребовала ещё более сжатых сроков: через 22 года на орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли.
Методы научно-технического прогнозирования
Различают два типа прогнозов — поисковый и нормативный. Поисковый прогноз выявляет перспективные проблемы развития технической или научной дисциплины. К таковым относят дальнесрочные (с периодом упреждения более 15–20 лет) или долгосрочные прогнозы (5–15 лет). Нормативный прогноз определяет пути решения проблемы, пути достижения какого-то оптимума на основе заранее заданных критериев. Это обычно среднесрочные (1–5 лет) или краткосрочные (до 1 года) прогнозы.
Многочисленные варианты методов прогнозирования объединяют в три большие группы.
1. Метод экстраполяции. В будущее экстраполируют тенденции, закономерности развития технической или научной системы, хорошо изученные по их проявлениям в прошлом и настоящем.
2. Метод моделирования. Объект прогнозирования представляют в упрощённом виде, исследуют модель объекта или явления, удобную для получения выводов прогнозного характера.
3. Метод экспертных оценок. Прогноз составляет эксперт (или группа экспертов), то есть специалист, способный достаточно объективно судить о перспективах развития избранного объекта или явления.
Сложность прогнозирования заключается в том, что, кроме развития самогó избранного объекта, нужно учитывать ещё и прогнозный фон — те внешние факторы, которые прямо или косвенно связаны с объектом прогнозирования и могут повлиять на его развитие. Факторов этих может быть так много, что зачастую даже использование быстродействующих ЭВМ не даст гарантии того, что влияние всей совокупности факторов, всего прогнозного фона оценено правильно. К примеру, таким фоном по отношению к космонавтике являются степень экономического развития страны, развитие наук (в частности химии) и различных технологий, а также изменение политической ситуации в мире.
Решается, например, сугубо конкретная проблема — как станут меняться в будущем двигатели ракет. Казалось бы, достаточно знать, как до сих пор развивалось двигателестроение, каково оно сейчас, и продолжать уже намеченные тенденции (метод экстраполяции). Однако можно заведомо сказать, что такой прогноз (если делается попытка дальнесрочного) будет ошибочным как в сроках, так и зачастую в своей основе.
Скажем, системы жидкостных ракетных двигателей (ЖРД) интенсивно развивались в 1950-х, что и позволило поднять в космос спутники массой более тонны. Мощности двигателей быстро нарастали. Скорость истечения в двигателях, использующих химические реакции между компонентами топлива, ограничена 5 км/с, а при использовании реакции свободных радикалов — около 25 км/с. Если бы тенденции к увеличению скоростей истечения продолжались, то предел был бы достигнут очень быстро и прогнозисты пришли бы к выводу о необходимости качественного скачка — непременной замене химических двигателей ядерными, причём созданию последних нужно было бы отдать приоритетное значение в нормативном прогнозе.
Однако в действительности изменился прогнозный фон, и продолжать наращивать удельный импульс стало нецелесообразно. На первый план вышло не достижение как можно бóльших полётных скоростей, а создание экономичных двигателей, способных при минимальной стоимости поднимать на орбиту максимальную массу.
Прогноз должен предвидеть развитие объекта с учётом возможных качественных скачков. Это уязвимое место любого прогноза. Предвидеть качественный скачок удаётся, если уже сейчас создана база для его появления. Смену химических ракетных двигателей ядерными можно было предсказать, поскольку уже в начале 1960-х стало ясно, что создать ядерный двигатель в принципе возможно. Причём чем меньший срок охватывает прогноз, тем он, естественно, более конкретен. Дальнесрочные прогнозы обычно лишь качественно рассматривают развитие объекта прогнозирования. Но на основе неконкретного дальнесрочного прогноза невозможно принимать решения, планировать деятельность.
Нужно ещё иметь в виду то, что прогнозирование в области техники значительно легче, чем в отношении развития науки. Причина этого очевидна: в науке невозможно пока предсказать появление качественных скачков, способных коренным образом изменить весь прогноз. Представим себе прогнозиста 1950-х годов, который составлял бы прогноз развития астрономии на 15–20 лет. Техническую сторону развития он бы спрогнозировал, так как в то время уже проектировались приборы для будущих рентгеновских наблюдений, строились всё более мощные радиотелескопы. Было ясно, что окно, сквозь которое астрономы смотрят во Вселенную, скоро раздвинется очень широко — от радиодиапазона до гамма-лучей. Но какие открытия будут сделаны с помощью новых технических средств наблюдения? Как изменят они лик астрономии?
Открытия на то и открытия, что они появляются неожиданно! Процитируем И. В. Бестужева-Ладу: «Наука как форма общественного сознания (это, кстати, относится и ко всем остальным формам), по нашему мнению, вообще не может служить объектом прогнозирования: любая более или менее удачная попытка предвосхитить научное открытие ведёт к более или менее быстрой реализации такого открытия (на то оно и открытие!). Иной вопрос — возможные пути и сроки реализации уже сделанного открытия».
Другими словами: вряд ли можно было предсказать открытие пульсаров, но уже в 1968 году можно было предвидеть бурное развитие исследований этих объектов, экспоненциальный рост числа публикаций по проблеме пульсаров. Но что будет в этих публикациях — какие новые идеи? Об этом прогноз должен молчать.
По мнению автора, прогнозировать развитие научного знания вовсе не так уж безнадёжно, во всяком случае когда не происходит открытия неизвестного ранее закона природы. Открытие пульсаров не было предсказано, но вполне могло быть. Пульсары как небесные объекты не нарушают никаких известных в 1950-х годах законов природы, вполне укладываются в рамки современной физики.
Пульсар — это быстро вращающаяся нейтронная звезда с большим магнитным полем, излучающая радиоволны в выделенном направлении (например, вдоль магнитной оси). Нейтронные звёзды были предсказаны в 1934 году В. Бааде и Ф. Цвикки. Иное дело, что до открытия пульсаров в существование нейтронных звёзд мало кто верил, но это вопрос психологии учёных, а не прогнозирования.
В начале 1960-х появилась работа советского астрофизика В. Л. Гинзбурга, из которой следовало, что нейтронная звезда, если она существует, должна обладать магнитным полем порядка 1 012 Гс. Тогда же другой советский астрофизик Н. С. Кардашёв писал о том, что нейтронная звезда должна быстро вращаться. Известно также, что электроны, движущиеся в магнитном поле, излучают вдоль направления своего движения, а движутся они вдоль силовых линий магнитного поля. Следовательно, и излучение должно быть направленным. Достаточно теперь сделать небольшой шаг и сказать: «Если излучение направлено не вдоль оси вращения, то с Земли будут наблюдаться пульсации с периодом, равным периоду вращения нейтронной звезды».
Иными словами, существование нейтронных звёзд-пульсаров можно было предвидеть с помощью уже известного в 50-е годы метода прогнозирования — морфологического анализа. Метод был предложен Фрицем Цвикки (опубликовавшим книгу «Морфологическая астрономия»), но для прогнозирования возможных открытий практически не используется (хотя на Западе существует даже ассоциация «морфологистов», занимающихся подобными прогнозами). Применяют морфологический анализ обычно для решения изобретательских задач. Сейчас морфологический анализ прогнозисты относят к совокупности методов, называемых в прогностике экспертными оценками. Поговорим об экспертных оценках подробнее, поскольку в дальнейшем нам предстоит сравнить этот способ прогнозирования с теми, что используют писатели-фантасты.
Наиболее прост (хотя и наименее надёжен) метод индивидуальной экспертной оценки, когда в качестве источника информации для прогноза используется мнение какого-то одного компетентного специалиста. Вряд ли нужно пояснять, почему этот метод наименее надёжен: эксперт может ошибиться, может быть подвержен крайностям в оценках и т. д. Поэтому чаще пользуются методом коллективной экспертной оценки, которые основаны на выявлении обобщённого мнения группы специалистов путём обработки независимых оценок, вынесенных входящими в группу экспертами. У этих двух методов есть немало модификаций.
Одна из них — дельфийский метод: прогнозисты ведут опрос группы экспертов в несколько туров. После каждого тура экспертам сообщают результат, чтобы они могли к следующему туру скорректировать или заново обосновать своё мнение. Модификация коллективной экспертной оценки — мозговой штурм или метод коллективной генерации идей. Эксперты коллективно обсуждают проблему, причем обсуждение обязательно регламентировано чёткими правилами.
Результаты экспертных оценок часто публикуются в печати, и каждый может наглядно убедиться в достоинствах и недостатках этого метода прогнозирования. В 1960-х годах фирма «Рэнд» провела экспертное исследование прогнозов, пользуясь дельфийским методом. В сущности, лишь один из этих прогнозов сейчас сбывается «в срок» — создание рентгеновских лазеров (к сожалению, осуществление этого прогноза связано с разработками «звёздных войн»). Многие сроки оказались слишком оптимистическими (например, управляемая ядерная реакция синтеза ещё не проведена, хотя оптимальным сроком был назван 1987 год). По многим прогнозам эксперты не имели единого мнения, и сроки их осуществления были очень расплывчатыми.
Уже упоминавшийся морфологический (или матричный) метод тоже является модификацией и систематизацией экспертного метода. Для объекта прогнозирования строят матрицу характеристик и их возможных значений — так называемый морфологический ящик. Это, в общем, таблица, на одной оси которой записаны все характеристики прогнозируемого объекта, а на другой — возможные варианты и значения каждой характеристики. В своё время Ф. Цвикки, автор морфологического метода, использовал его для прогнозирования «необычных звёзд» и предсказал как нейтронные звёзды (1934), так и звёзды с гораздо меньшими размерами, названные адскими (теперь о них говорят как о чёрных дырах).
Прогноз ожидаемых событий научно-технического прогресса (по результатам опроса экспертов в 1960-х годах).
Интересно, что, будучи призванным во время Второй мировой войны на военную службу, Ф. Цвикки использовал морфологический метод для прогнозирования развития реактивных двигателей и описал 36 864 возможные комбинации параметров. Следует отметить, что при матричном прогнозировании очень важно правильно оценить получившиеся варианты и сочетания (большинство из них обычно не имеет для прогноза никакой ценности).
Но как быть, если необходимо представить себе развитие техники и науки не на 30–40, а на 100–200 лет?
Надёжных методов современная прогностика не даёт, оставляя размышления о далёком будущем науки и техники на долю смелых учёных, не боящихся публично размышлять на такие темы, и предлагая подумать об этом научно-фантастической литературе.
Что такое научно-фантастический прогноз?
Разумеется, неправильно рассматривать всю научно-фантастическую литературу как некий эквивалент дальнесрочного и сверхдальнесрочного прогнозирования. Научная фантастика (НФ) — полноправный член большой семьи разновидностей художественной литературы. Правда, её пространственно-временной континуум неизмеримо больше, чем у традиционной (реалистической) прозы, — это всё пространство до границ Метагалактики, вся история Вселенной от Большого взрыва до далёкого, никем пока не предвиденного будущего. НФ многофункциональна, и далее мы будем говорить лишь об одной её прикладной функции — способности в некоторых случаях прогнозировать будущее. Оговоримся сразу: не все писатели-фантасты стремятся делать прогнозы, не в каждом фантастическом произведении нужно искать элементы прогнозирования.
Фантастика имеет широкий спектр влияния на читателя: она может быть и простым «чтивом», снимающим стресс; может быть остросюжетна (приключенческая фантастика, где идеи почти всегда традиционны, а главное — сюжет); есть фантастика сказочная и юмористическая. Писатели, работающие в этих поджанрах, не занимаются систематическим «исследованием» будущего. Это вовсе не упрёк, а констатация необходимого многообразия фантастики. В этих поджанрах нет прогнозов, но и они косвенно влияют на наше «знание будущего». Научно-фантастические произведения (разумеется, речь не о поделках и серости, коих достаточно не только в фантастике, но и в любом виде литературного творчества) учат снимать психологическую инерцию — пугающий бич в работе любого творческого человека, преодолевать инерцию мышления в решении научно-технических проблем.
Этот психологический эффект описан в рассказе Р. Джоунса «Уровень шума» (1952). Учёным предлагают осмотреть некий разбитый аппарат и утверждают, что это действующая модель антигравитатора, погибшая при испытаниях вместе с конструктором. Учёные в антигравитацию не верят. Стереотип мышления в этом направлении очень силён — наверное, как и уверенность в невозможности вечного двигателя. Между тем идея антигравитации куда менее противоречит законам природы, чем идея вечного двигателя. Как же разрушить стереотип?
В рассказе учёным демонстрируют реальный аппарат, показывают снятый во время испытаний фильм. Давление на их сознание оказывается столь сильным, что психологический барьер не выдерживает. Как следствие, учёные задумываются над проблемой так, как не могли этого сделать раньше, поскольку мешали стереотипы. В итоге антигравитация была обнаружена. В финале неожиданно выясняется, что на самом деле ни изобретателя, ни его аппарата не было! Обломки и фильм — фальшивка, придуманная психологами.
Часто своими идеями, пусть далеко не всегда верными и даже научно оправданными, фантасты ломают психологические барьеры в сознании учёных. К новой идее ведь можно прийти не по прямой подсказке, а, наоборот, споря с идеей, которая заведомо неверна, но внешне привлекательна.
Вот что писал об этой функции научной фантастики известный физик Д. И. Блохинцев: «Несколько слов о роли писателей-фантастов. Насколько я могу судить, бóльшая часть их предсказаний попросту ошибочна. Однако они создают модели, которые могут иметь и на самом деле имеют влияние на людей, занятых в науке и технике. Я уверен, например, в таком влиянии "Аэлиты" и "Гиперболоида инженера Гарина" А. Н. Толстого, увлекших многих идеями космических полётов и лазера».
Произведения Ж. Верна повлияли на формирование идей К. Э. Циолковского. Любил фантастику С. П. Королев. Ю. Н. Денисюк, разработавший принципы голографии, писал о влиянии на него рассказа И. А. Ефремова «Тень минувшего»: "Я не только не отрицаю своеобразного участия писателя-фантаста в моей работе, но подтверждаю его с удовольствием. Меня всегда поражала какая-то сверхъестественная способность художников слова предвидеть будущее столь образно».
Утверждение Д. И. Блохинцева «бóльшая часть их предсказаний попросту ошибочна» нуждается в комментарии. Во-первых, часто за предсказания фантастов принимается то, что таковыми не является. Во-вторых, ошибочна и бóльшая часть прогнозов и идей, которые выдвигаются учёными. К предсказаниям фантастов мы ещё вернёмся. Обратимся к идеям учёных.
Видимая строгость и обоснованность гипотез часто заставляют забывать о том, что подавляющая их часть сгинет без следа. Выживают лишь жизнеспособные идеи и гипотезы (как и в фантастике!). Обычный в науке метод проб и ошибок требует рассмотрения всевозможных идей, из которых лишь одна окажется верной и сохранится для будущего. Прогноз, составленный по всем правилам современной прогностики, если постоянно его не корректировать с учётом меняющегося прогнозного фона, также в большинстве случаев окажется ошибочным к тому моменту, для которого составлялся. Прогноз динамичен, он меняется вместе с жизненными обстоятельствами, чтобы оказаться верным в будущем.
Фантастическое произведение статично. Оно написано и опубликовано. Идея, высказанная в нём, закреплена и не меняется. Динамичность предсказания возникает в том случае, когда идею подхватывает и видоизменяет другой фантаст, учитывающий новую ситуацию в науке и технике. Новое фантастическое произведение закрепляет предсказание в новой точке. Но читатель обычно не учитывает такую преемственность предсказаний, сближающую их с динамизмом прогнозов, которые сделаны по законам прогностики. Читатель рассматривает первое по времени произведение и считает, что фантаст ошибся. Разумеется, читатель прав. Но тогда нужно и в науке всегда помнить о тех первых прикидках новых теорий, которые тоже в большинстве случаев были ошибочными.
Есть и ещё один момент. Фантастическое произведение с ошибочным предсказанием, если оно хорошо написано, если это настоящая литература, будет долго волновать читателя и служить критикам как пример того, что фантасты ошибаются. Ошибочная же научная идея живёт не дольше того момента, когда её сменяет идея, более близкая к истине. Вот и получается, что ошибки учёных «растворяются» со временем, а ошибки фантастов живут долго.
Приведём пример. В 1946 году астрономы ещё не знали о том, что нейтронные звёзды существуют: до открытия пульсаров оставалось более 20 лет. Но уже прошло 12 лет после опубликования работы В. Бааде и Ф. Цвикки, где говорилось о том, что нейтронные звёзды должны возникать в результате вспышек сверхновых. И прошло 8 лет после опубликования работы Р. Оппенгеймера и Г. М. Волкова, описавшей внутреннюю структуру этих звёзд. Общее же мнение состояло в том, что все звёзды в конце концов становятся белыми карликами. Именно в 1946-м вышел из печати рассказ М. Лейнстера «Первый контакт» — о встрече звездолёта землян со звездолётом чужаков, летящим из глубин Галактики. Встреча произошла в Крабовидной туманности, вблизи от её центральной звезды. Согласно тогдашним (научным!) представлениям, это был белый карлик. Согласно современным — это нейтронная звезда. Фантаст воспользовался в рассказе общим мнением — и ошибся. Об ошибочной научной гипотезе давно забыли, рассказ «Первый контакт» всё ещё читают...
Другой пример — жизнь на Марсе. После того как Д. Скиаппарелли «открыл» на Марсе каналы, а П. Ловелл приписал их создание марсианам; тенденция заключалась в проведении прямых аналогий между марсианской и земной флорой и фауной. В рамках этой идеи объяснялись сезонные изменения в полярных шапках, форме каналов, цвет континентов и т. д. Более того, возникла астроботаника, которую развивал советский учёный Г. А. Тихов. По сути, вся разница между земной и марсианской растительностью сводилась к различию в окраске.
С этой идеей работали и фантасты — начиная с Э. Берроуза. Она выглядела плодотворной и как художественный образ (вспомним «Аэлиту» А. Н. Толстого). Завороженные «предметностью» каналов, фантасты не увидели необходимости в предсказании иной, отличной от нашей формы жизни на Марсе. Каналы представлялись научным фактом, который нельзя обойти. Заблуждение выяснилось после первых же полётов космических аппаратов. Мгновенно устарели и стали вечным напоминанием об ошибках сотни произведений о марсианах.
Иллюстрация Viktor Koen.
Разумеется, даже от прогностической ветви фантастики нельзя требовать предвидения будущих научных открытий. (Хотя в мировой фантастике есть и такие примеры!) Фантасты прежде всего исследуют цели, стоящие перед обществом, ставят мысленные эксперименты, анализируют возможности достижения поставленных целей и потенциальные следствия. При этом читатель (в том числе научный работник) не получает готовую подсказку, которая зачастую лишь раздражает (дилетант-фантаст, видите ли, указывает учёному), а учится искать нетривиальные пути решения проблем.
НФ в этом своем качестве предстаёт как мысленный полигон, где испытываются на жизнеспособность не традиционные, а зачастую «безумные» идеи, гипотезы и концепции науки. Полигон этот являет собой редкую возможность наглядно представить возникающие социальные, психологические, этические и иные следствия новых идей. Фантастическое предсказание значительно чаще, чем научно-технический прогноз, позволяет понять, как та или иная тенденция развития научно-технической идеи скажется на жизни людей, позволяет привлечь внимание общества к возможным положительным или отрицательным последствиям.
Назовем научно-фантастическим предвидением (или предсказанием) художественно или аналитически обоснованную индивидуальную оценку будущего состояния избранного объекта, сделанную в научно-фантастическом произведении. В фантастике научно-технического, да и некоторых других поджанров можно найти немало предвидений будущего, и об этом пойдёт теперь речь. Но научно-фантастическое прогнозирование все ещё не сложилось ни как художественное явление, ни как один из методов научно-технического прогнозирования. Не сложилось потому, что прогноз требует обобщения и анализа многих предвидений, а это уже задача не отдельных фантастов, а специалистов по прогностике.
Поэтому назовём научно-фантастическим прогнозом оценку будущего состояния избранного объекта, основанную на анализе и обобщении содержащихся в научно-фантастической литературе конкретных предвидений. Использование ракет для коррекции курса снаряда в повести Ж. Верна «Вокруг Луны» (1870) было примером предвидения фантаста. Но для создания фантастического прогноза в области развития исследования космоса нужно было проанализировать и обобщить все имевшиеся в то время предвидения фантастов. Ситуация мало изменилась за 100 лет: и сейчас есть очень интересные попытки таких предвидений, но фантастическое прогнозирование как ветвь научно-технического — задача для будущего.
Писатели-фантасты выступают, в сущности, как многочисленная, хотя и разнородная группа экспертов. Однако группы экспертов для создания научно-технического прогноза отбираются по строгим правилам, и эксперты эти отвечают на заранее продуманные вопросы. При этом ответы затем подвергаются обработке, призванной отбросить крайности взглядов, выявить общие мнения и т. п. Эксперты-фантасты сами ставят перед собой вопросы и отвечают на них, причём ответы никак не обобщаются и являют собой огромную совокупность мнений, в которой читатель должен разбираться сам.
Прогноз, полученный в результате опроса экспертов, представляет достаточно чёткую модель будущего, верность которой постоянно корректируется с учётом изменений прогнозного фона. Фантастический же прогноз пока возникает в сознании читателя в результате обзора хаотического нагромождения произведений, часто противоречащих в предсказаниях одно другому (причём нередко за предсказания принимаются идеи, вовсе не являющиеся плодом раздумий автора-фантаста о реально возможном будущем).
Следствием теоретической неразработанности научно-фантастического прогнозирования является, как уже говорилось, распространённое мнение об ошибочности предсказаний фантастов.
Фантастическое прогнозирование нуждается, во-первых, в строгом отборе экспертов-фантастов, во-вторых, в анализе их предсказаний и, в-третьих, в исследовании тех методов и приёмов, с помощью которых они создают свои фантастические идеи, проекты и допущения. Об этих приёмах мы и поговорим далее, используя предвидения писателей-фантастов в области космонавтики и астрономии.
Введение
Методы научно-технического прогнозирования
Что такое научно-фантастический прогноз?
Четыре этажа фантастики
Всё больше и больше
Сделаем наоборот
Всё быстрее и быстрее
Эфирные города
Под солнечным парусом
Презумпция естественности
Изменить неизменяемое
Морфологический анализ и фантограммы
Фантастические модели
Заключение
Полетим ли мы когда-нибудь к звёздам? (иллюстрация Per Haagensen).
Введение
...Но всякий раз приходится выбирать, какие проблемы наиболее актуальны сегодня, для достижения каких целей именно сейчас стоит приложить максимум усилий.
И чтобы разобраться в этой непростой (и тоже сугубо научной!) проблеме, создан раздел науки, призванный предвидеть и главные цели научно-технического прогресса, и его возможные результаты, и даже (желательно) следствия этих результатов — влияние их на человеческое общество. Лишь представив цели развития и возможные пути их достижения, можно конкретно и доказательно планировать научно-технические разработки. Исследованием же целей, путей их достижения, возможных будущих проблем, кризисов и выходов из них занимается прогнозирование.
Прогнозирование всё ещё находится в стадии становления, хотя попытки создавать обоснованные прогнозы в различных областях техники и науки ведутся не первое десятилетие. Совершенствуются и методы, при помощи которых составляются прогнозы. Их исследует прогностика — научная дисциплина о закономерностях разработки прогнозов.
Ниже мы будем говорить о прогнозах в области космонавтики и астрономии. Но есть одна особенность: речь пойдёт в основном о тех, которые делают не ученые, а авторы научно-фантастических произведений. Поговорим мы и о методах прогнозирования, сопоставляя используемые учёными-прогнозистами и применяемые писателями-фантастами.
Именно в космонавтике и астрономии, пожалуй, лучше всего видны возможности и недостатки современного прогнозирования. Уже в первые годы после полёта Ю. А. Гагарина в печати интенсивно обсуждались вопросы дальнейшего развития космонавтики. Будут ли поселения на Луне через десять лет? Пилотируемые полёты к планетам — через двадцать? К звёздам — через полвека?..
С. П. Королёв писал, что в будущем каждый человек сможет полететь в космос по профсоюзной путевке. Прошло четверть века. Как сбываются прогнозы? Нет пока поселений на Луне, и люди не летают к планетам. А лётчик-космонавт СССР К. П. Феоктистов недавно заметил: «В принципе и сейчас можно было бы отправить на орбиту "по профсоюзной путёвке" любого человека. И технические средства это позволяют, и медицина так шагнула вперёд, что нынче от космонавтов не требуется какого-то "сверхздоровья"... Весь вопрос лишь в стоимости этого удовольствия» (газета «Известия», №1 за 1987 год).
Полёты в космос очень дороги и останутся такими ещё долгое время. Это одна из причин, по которым цели космонавтики оказались несколько иными, чем представлялось вначале людям, следившим за её развитием по публикациям в научно-популярных изданиях. Оказалось наиболее целесообразным развивать такие отрасли космонавтики, как системы спутников связи, системы метеорологических спутников, проводить дистанционное зондирование земной поверхности ради поиска залежей полезных ископаемых и т. д. Американская администрация, как известно, собирается вывести в космос спутниковые системы первого удара. Колоссальные средства, которые тратятся в США на военные цели, отвлекают от проведения космических научных программ.
Итак, недостаточное понимание целей космонавтики в своё время оказалось причиной появления излишне оптимистических и зачастую просто неверных прогнозов. Можно привести и обратные примеры. Вот что К. Э. Циолковский писал в 1935 году (газета «Комсомольская правда, 23 июля): «Чем больше я работал, тем больше находил разных трудностей и препятствий. До последнего времени я предполагал, что нужны сотни лет для осуществления полётов с астрономической скоростью (8–17 км/с)... Но непрерывная работа в последнее время поколебала эти мои пессимистические взгляды: найдены приёмы, которые дадут изумительные результаты уже через десятки лет». На деле жизнь потребовала ещё более сжатых сроков: через 22 года на орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли.
Методы научно-технического прогнозирования
Различают два типа прогнозов — поисковый и нормативный. Поисковый прогноз выявляет перспективные проблемы развития технической или научной дисциплины. К таковым относят дальнесрочные (с периодом упреждения более 15–20 лет) или долгосрочные прогнозы (5–15 лет). Нормативный прогноз определяет пути решения проблемы, пути достижения какого-то оптимума на основе заранее заданных критериев. Это обычно среднесрочные (1–5 лет) или краткосрочные (до 1 года) прогнозы.
Иллюстрация Viktor Koen.
Многочисленные варианты методов прогнозирования объединяют в три большие группы.
1. Метод экстраполяции. В будущее экстраполируют тенденции, закономерности развития технической или научной системы, хорошо изученные по их проявлениям в прошлом и настоящем.
2. Метод моделирования. Объект прогнозирования представляют в упрощённом виде, исследуют модель объекта или явления, удобную для получения выводов прогнозного характера.
3. Метод экспертных оценок. Прогноз составляет эксперт (или группа экспертов), то есть специалист, способный достаточно объективно судить о перспективах развития избранного объекта или явления.
Сложность прогнозирования заключается в том, что, кроме развития самогó избранного объекта, нужно учитывать ещё и прогнозный фон — те внешние факторы, которые прямо или косвенно связаны с объектом прогнозирования и могут повлиять на его развитие. Факторов этих может быть так много, что зачастую даже использование быстродействующих ЭВМ не даст гарантии того, что влияние всей совокупности факторов, всего прогнозного фона оценено правильно. К примеру, таким фоном по отношению к космонавтике являются степень экономического развития страны, развитие наук (в частности химии) и различных технологий, а также изменение политической ситуации в мире.
Решается, например, сугубо конкретная проблема — как станут меняться в будущем двигатели ракет. Казалось бы, достаточно знать, как до сих пор развивалось двигателестроение, каково оно сейчас, и продолжать уже намеченные тенденции (метод экстраполяции). Однако можно заведомо сказать, что такой прогноз (если делается попытка дальнесрочного) будет ошибочным как в сроках, так и зачастую в своей основе.
Скажем, системы жидкостных ракетных двигателей (ЖРД) интенсивно развивались в 1950-х, что и позволило поднять в космос спутники массой более тонны. Мощности двигателей быстро нарастали. Скорость истечения в двигателях, использующих химические реакции между компонентами топлива, ограничена 5 км/с, а при использовании реакции свободных радикалов — около 25 км/с. Если бы тенденции к увеличению скоростей истечения продолжались, то предел был бы достигнут очень быстро и прогнозисты пришли бы к выводу о необходимости качественного скачка — непременной замене химических двигателей ядерными, причём созданию последних нужно было бы отдать приоритетное значение в нормативном прогнозе.
Однако в действительности изменился прогнозный фон, и продолжать наращивать удельный импульс стало нецелесообразно. На первый план вышло не достижение как можно бóльших полётных скоростей, а создание экономичных двигателей, способных при минимальной стоимости поднимать на орбиту максимальную массу.
Прогноз должен предвидеть развитие объекта с учётом возможных качественных скачков. Это уязвимое место любого прогноза. Предвидеть качественный скачок удаётся, если уже сейчас создана база для его появления. Смену химических ракетных двигателей ядерными можно было предсказать, поскольку уже в начале 1960-х стало ясно, что создать ядерный двигатель в принципе возможно. Причём чем меньший срок охватывает прогноз, тем он, естественно, более конкретен. Дальнесрочные прогнозы обычно лишь качественно рассматривают развитие объекта прогнозирования. Но на основе неконкретного дальнесрочного прогноза невозможно принимать решения, планировать деятельность.
Нужно ещё иметь в виду то, что прогнозирование в области техники значительно легче, чем в отношении развития науки. Причина этого очевидна: в науке невозможно пока предсказать появление качественных скачков, способных коренным образом изменить весь прогноз. Представим себе прогнозиста 1950-х годов, который составлял бы прогноз развития астрономии на 15–20 лет. Техническую сторону развития он бы спрогнозировал, так как в то время уже проектировались приборы для будущих рентгеновских наблюдений, строились всё более мощные радиотелескопы. Было ясно, что окно, сквозь которое астрономы смотрят во Вселенную, скоро раздвинется очень широко — от радиодиапазона до гамма-лучей. Но какие открытия будут сделаны с помощью новых технических средств наблюдения? Как изменят они лик астрономии?
Открытия на то и открытия, что они появляются неожиданно! Процитируем И. В. Бестужева-Ладу: «Наука как форма общественного сознания (это, кстати, относится и ко всем остальным формам), по нашему мнению, вообще не может служить объектом прогнозирования: любая более или менее удачная попытка предвосхитить научное открытие ведёт к более или менее быстрой реализации такого открытия (на то оно и открытие!). Иной вопрос — возможные пути и сроки реализации уже сделанного открытия».
Иллюстрация Viktor Koen.
Другими словами: вряд ли можно было предсказать открытие пульсаров, но уже в 1968 году можно было предвидеть бурное развитие исследований этих объектов, экспоненциальный рост числа публикаций по проблеме пульсаров. Но что будет в этих публикациях — какие новые идеи? Об этом прогноз должен молчать.
По мнению автора, прогнозировать развитие научного знания вовсе не так уж безнадёжно, во всяком случае когда не происходит открытия неизвестного ранее закона природы. Открытие пульсаров не было предсказано, но вполне могло быть. Пульсары как небесные объекты не нарушают никаких известных в 1950-х годах законов природы, вполне укладываются в рамки современной физики.
Пульсар — это быстро вращающаяся нейтронная звезда с большим магнитным полем, излучающая радиоволны в выделенном направлении (например, вдоль магнитной оси). Нейтронные звёзды были предсказаны в 1934 году В. Бааде и Ф. Цвикки. Иное дело, что до открытия пульсаров в существование нейтронных звёзд мало кто верил, но это вопрос психологии учёных, а не прогнозирования.
В начале 1960-х появилась работа советского астрофизика В. Л. Гинзбурга, из которой следовало, что нейтронная звезда, если она существует, должна обладать магнитным полем порядка 1 012 Гс. Тогда же другой советский астрофизик Н. С. Кардашёв писал о том, что нейтронная звезда должна быстро вращаться. Известно также, что электроны, движущиеся в магнитном поле, излучают вдоль направления своего движения, а движутся они вдоль силовых линий магнитного поля. Следовательно, и излучение должно быть направленным. Достаточно теперь сделать небольшой шаг и сказать: «Если излучение направлено не вдоль оси вращения, то с Земли будут наблюдаться пульсации с периодом, равным периоду вращения нейтронной звезды».
Иными словами, существование нейтронных звёзд-пульсаров можно было предвидеть с помощью уже известного в 50-е годы метода прогнозирования — морфологического анализа. Метод был предложен Фрицем Цвикки (опубликовавшим книгу «Морфологическая астрономия»), но для прогнозирования возможных открытий практически не используется (хотя на Западе существует даже ассоциация «морфологистов», занимающихся подобными прогнозами). Применяют морфологический анализ обычно для решения изобретательских задач. Сейчас морфологический анализ прогнозисты относят к совокупности методов, называемых в прогностике экспертными оценками. Поговорим об экспертных оценках подробнее, поскольку в дальнейшем нам предстоит сравнить этот способ прогнозирования с теми, что используют писатели-фантасты.
Наиболее прост (хотя и наименее надёжен) метод индивидуальной экспертной оценки, когда в качестве источника информации для прогноза используется мнение какого-то одного компетентного специалиста. Вряд ли нужно пояснять, почему этот метод наименее надёжен: эксперт может ошибиться, может быть подвержен крайностям в оценках и т. д. Поэтому чаще пользуются методом коллективной экспертной оценки, которые основаны на выявлении обобщённого мнения группы специалистов путём обработки независимых оценок, вынесенных входящими в группу экспертами. У этих двух методов есть немало модификаций.
Одна из них — дельфийский метод: прогнозисты ведут опрос группы экспертов в несколько туров. После каждого тура экспертам сообщают результат, чтобы они могли к следующему туру скорректировать или заново обосновать своё мнение. Модификация коллективной экспертной оценки — мозговой штурм или метод коллективной генерации идей. Эксперты коллективно обсуждают проблему, причем обсуждение обязательно регламентировано чёткими правилами.
Результаты экспертных оценок часто публикуются в печати, и каждый может наглядно убедиться в достоинствах и недостатках этого метода прогнозирования. В 1960-х годах фирма «Рэнд» провела экспертное исследование прогнозов, пользуясь дельфийским методом. В сущности, лишь один из этих прогнозов сейчас сбывается «в срок» — создание рентгеновских лазеров (к сожалению, осуществление этого прогноза связано с разработками «звёздных войн»). Многие сроки оказались слишком оптимистическими (например, управляемая ядерная реакция синтеза ещё не проведена, хотя оптимальным сроком был назван 1987 год). По многим прогнозам эксперты не имели единого мнения, и сроки их осуществления были очень расплывчатыми.
Уже упоминавшийся морфологический (или матричный) метод тоже является модификацией и систематизацией экспертного метода. Для объекта прогнозирования строят матрицу характеристик и их возможных значений — так называемый морфологический ящик. Это, в общем, таблица, на одной оси которой записаны все характеристики прогнозируемого объекта, а на другой — возможные варианты и значения каждой характеристики. В своё время Ф. Цвикки, автор морфологического метода, использовал его для прогнозирования «необычных звёзд» и предсказал как нейтронные звёзды (1934), так и звёзды с гораздо меньшими размерами, названные адскими (теперь о них говорят как о чёрных дырах).
Прогноз ожидаемых событий научно-технического прогресса (по результатам опроса экспертов в 1960-х годах).
Интересно, что, будучи призванным во время Второй мировой войны на военную службу, Ф. Цвикки использовал морфологический метод для прогнозирования развития реактивных двигателей и описал 36 864 возможные комбинации параметров. Следует отметить, что при матричном прогнозировании очень важно правильно оценить получившиеся варианты и сочетания (большинство из них обычно не имеет для прогноза никакой ценности).
Но как быть, если необходимо представить себе развитие техники и науки не на 30–40, а на 100–200 лет?
Надёжных методов современная прогностика не даёт, оставляя размышления о далёком будущем науки и техники на долю смелых учёных, не боящихся публично размышлять на такие темы, и предлагая подумать об этом научно-фантастической литературе.
Что такое научно-фантастический прогноз?
Разумеется, неправильно рассматривать всю научно-фантастическую литературу как некий эквивалент дальнесрочного и сверхдальнесрочного прогнозирования. Научная фантастика (НФ) — полноправный член большой семьи разновидностей художественной литературы. Правда, её пространственно-временной континуум неизмеримо больше, чем у традиционной (реалистической) прозы, — это всё пространство до границ Метагалактики, вся история Вселенной от Большого взрыва до далёкого, никем пока не предвиденного будущего. НФ многофункциональна, и далее мы будем говорить лишь об одной её прикладной функции — способности в некоторых случаях прогнозировать будущее. Оговоримся сразу: не все писатели-фантасты стремятся делать прогнозы, не в каждом фантастическом произведении нужно искать элементы прогнозирования.
Иллюстрация Viktor Koen.
Фантастика имеет широкий спектр влияния на читателя: она может быть и простым «чтивом», снимающим стресс; может быть остросюжетна (приключенческая фантастика, где идеи почти всегда традиционны, а главное — сюжет); есть фантастика сказочная и юмористическая. Писатели, работающие в этих поджанрах, не занимаются систематическим «исследованием» будущего. Это вовсе не упрёк, а констатация необходимого многообразия фантастики. В этих поджанрах нет прогнозов, но и они косвенно влияют на наше «знание будущего». Научно-фантастические произведения (разумеется, речь не о поделках и серости, коих достаточно не только в фантастике, но и в любом виде литературного творчества) учат снимать психологическую инерцию — пугающий бич в работе любого творческого человека, преодолевать инерцию мышления в решении научно-технических проблем.
Этот психологический эффект описан в рассказе Р. Джоунса «Уровень шума» (1952). Учёным предлагают осмотреть некий разбитый аппарат и утверждают, что это действующая модель антигравитатора, погибшая при испытаниях вместе с конструктором. Учёные в антигравитацию не верят. Стереотип мышления в этом направлении очень силён — наверное, как и уверенность в невозможности вечного двигателя. Между тем идея антигравитации куда менее противоречит законам природы, чем идея вечного двигателя. Как же разрушить стереотип?
В рассказе учёным демонстрируют реальный аппарат, показывают снятый во время испытаний фильм. Давление на их сознание оказывается столь сильным, что психологический барьер не выдерживает. Как следствие, учёные задумываются над проблемой так, как не могли этого сделать раньше, поскольку мешали стереотипы. В итоге антигравитация была обнаружена. В финале неожиданно выясняется, что на самом деле ни изобретателя, ни его аппарата не было! Обломки и фильм — фальшивка, придуманная психологами.
Часто своими идеями, пусть далеко не всегда верными и даже научно оправданными, фантасты ломают психологические барьеры в сознании учёных. К новой идее ведь можно прийти не по прямой подсказке, а, наоборот, споря с идеей, которая заведомо неверна, но внешне привлекательна.
Вот что писал об этой функции научной фантастики известный физик Д. И. Блохинцев: «Несколько слов о роли писателей-фантастов. Насколько я могу судить, бóльшая часть их предсказаний попросту ошибочна. Однако они создают модели, которые могут иметь и на самом деле имеют влияние на людей, занятых в науке и технике. Я уверен, например, в таком влиянии "Аэлиты" и "Гиперболоида инженера Гарина" А. Н. Толстого, увлекших многих идеями космических полётов и лазера».
Произведения Ж. Верна повлияли на формирование идей К. Э. Циолковского. Любил фантастику С. П. Королев. Ю. Н. Денисюк, разработавший принципы голографии, писал о влиянии на него рассказа И. А. Ефремова «Тень минувшего»: "Я не только не отрицаю своеобразного участия писателя-фантаста в моей работе, но подтверждаю его с удовольствием. Меня всегда поражала какая-то сверхъестественная способность художников слова предвидеть будущее столь образно».
Утверждение Д. И. Блохинцева «бóльшая часть их предсказаний попросту ошибочна» нуждается в комментарии. Во-первых, часто за предсказания фантастов принимается то, что таковыми не является. Во-вторых, ошибочна и бóльшая часть прогнозов и идей, которые выдвигаются учёными. К предсказаниям фантастов мы ещё вернёмся. Обратимся к идеям учёных.
Иллюстрация Viktor Koen.
Видимая строгость и обоснованность гипотез часто заставляют забывать о том, что подавляющая их часть сгинет без следа. Выживают лишь жизнеспособные идеи и гипотезы (как и в фантастике!). Обычный в науке метод проб и ошибок требует рассмотрения всевозможных идей, из которых лишь одна окажется верной и сохранится для будущего. Прогноз, составленный по всем правилам современной прогностики, если постоянно его не корректировать с учётом меняющегося прогнозного фона, также в большинстве случаев окажется ошибочным к тому моменту, для которого составлялся. Прогноз динамичен, он меняется вместе с жизненными обстоятельствами, чтобы оказаться верным в будущем.
Фантастическое произведение статично. Оно написано и опубликовано. Идея, высказанная в нём, закреплена и не меняется. Динамичность предсказания возникает в том случае, когда идею подхватывает и видоизменяет другой фантаст, учитывающий новую ситуацию в науке и технике. Новое фантастическое произведение закрепляет предсказание в новой точке. Но читатель обычно не учитывает такую преемственность предсказаний, сближающую их с динамизмом прогнозов, которые сделаны по законам прогностики. Читатель рассматривает первое по времени произведение и считает, что фантаст ошибся. Разумеется, читатель прав. Но тогда нужно и в науке всегда помнить о тех первых прикидках новых теорий, которые тоже в большинстве случаев были ошибочными.
Есть и ещё один момент. Фантастическое произведение с ошибочным предсказанием, если оно хорошо написано, если это настоящая литература, будет долго волновать читателя и служить критикам как пример того, что фантасты ошибаются. Ошибочная же научная идея живёт не дольше того момента, когда её сменяет идея, более близкая к истине. Вот и получается, что ошибки учёных «растворяются» со временем, а ошибки фантастов живут долго.
Приведём пример. В 1946 году астрономы ещё не знали о том, что нейтронные звёзды существуют: до открытия пульсаров оставалось более 20 лет. Но уже прошло 12 лет после опубликования работы В. Бааде и Ф. Цвикки, где говорилось о том, что нейтронные звёзды должны возникать в результате вспышек сверхновых. И прошло 8 лет после опубликования работы Р. Оппенгеймера и Г. М. Волкова, описавшей внутреннюю структуру этих звёзд. Общее же мнение состояло в том, что все звёзды в конце концов становятся белыми карликами. Именно в 1946-м вышел из печати рассказ М. Лейнстера «Первый контакт» — о встрече звездолёта землян со звездолётом чужаков, летящим из глубин Галактики. Встреча произошла в Крабовидной туманности, вблизи от её центральной звезды. Согласно тогдашним (научным!) представлениям, это был белый карлик. Согласно современным — это нейтронная звезда. Фантаст воспользовался в рассказе общим мнением — и ошибся. Об ошибочной научной гипотезе давно забыли, рассказ «Первый контакт» всё ещё читают...
Другой пример — жизнь на Марсе. После того как Д. Скиаппарелли «открыл» на Марсе каналы, а П. Ловелл приписал их создание марсианам; тенденция заключалась в проведении прямых аналогий между марсианской и земной флорой и фауной. В рамках этой идеи объяснялись сезонные изменения в полярных шапках, форме каналов, цвет континентов и т. д. Более того, возникла астроботаника, которую развивал советский учёный Г. А. Тихов. По сути, вся разница между земной и марсианской растительностью сводилась к различию в окраске.
С этой идеей работали и фантасты — начиная с Э. Берроуза. Она выглядела плодотворной и как художественный образ (вспомним «Аэлиту» А. Н. Толстого). Завороженные «предметностью» каналов, фантасты не увидели необходимости в предсказании иной, отличной от нашей формы жизни на Марсе. Каналы представлялись научным фактом, который нельзя обойти. Заблуждение выяснилось после первых же полётов космических аппаратов. Мгновенно устарели и стали вечным напоминанием об ошибках сотни произведений о марсианах.
Иллюстрация Viktor Koen.Разумеется, даже от прогностической ветви фантастики нельзя требовать предвидения будущих научных открытий. (Хотя в мировой фантастике есть и такие примеры!) Фантасты прежде всего исследуют цели, стоящие перед обществом, ставят мысленные эксперименты, анализируют возможности достижения поставленных целей и потенциальные следствия. При этом читатель (в том числе научный работник) не получает готовую подсказку, которая зачастую лишь раздражает (дилетант-фантаст, видите ли, указывает учёному), а учится искать нетривиальные пути решения проблем.
НФ в этом своем качестве предстаёт как мысленный полигон, где испытываются на жизнеспособность не традиционные, а зачастую «безумные» идеи, гипотезы и концепции науки. Полигон этот являет собой редкую возможность наглядно представить возникающие социальные, психологические, этические и иные следствия новых идей. Фантастическое предсказание значительно чаще, чем научно-технический прогноз, позволяет понять, как та или иная тенденция развития научно-технической идеи скажется на жизни людей, позволяет привлечь внимание общества к возможным положительным или отрицательным последствиям.
Назовем научно-фантастическим предвидением (или предсказанием) художественно или аналитически обоснованную индивидуальную оценку будущего состояния избранного объекта, сделанную в научно-фантастическом произведении. В фантастике научно-технического, да и некоторых других поджанров можно найти немало предвидений будущего, и об этом пойдёт теперь речь. Но научно-фантастическое прогнозирование все ещё не сложилось ни как художественное явление, ни как один из методов научно-технического прогнозирования. Не сложилось потому, что прогноз требует обобщения и анализа многих предвидений, а это уже задача не отдельных фантастов, а специалистов по прогностике.
Поэтому назовём научно-фантастическим прогнозом оценку будущего состояния избранного объекта, основанную на анализе и обобщении содержащихся в научно-фантастической литературе конкретных предвидений. Использование ракет для коррекции курса снаряда в повести Ж. Верна «Вокруг Луны» (1870) было примером предвидения фантаста. Но для создания фантастического прогноза в области развития исследования космоса нужно было проанализировать и обобщить все имевшиеся в то время предвидения фантастов. Ситуация мало изменилась за 100 лет: и сейчас есть очень интересные попытки таких предвидений, но фантастическое прогнозирование как ветвь научно-технического — задача для будущего.
Писатели-фантасты выступают, в сущности, как многочисленная, хотя и разнородная группа экспертов. Однако группы экспертов для создания научно-технического прогноза отбираются по строгим правилам, и эксперты эти отвечают на заранее продуманные вопросы. При этом ответы затем подвергаются обработке, призванной отбросить крайности взглядов, выявить общие мнения и т. п. Эксперты-фантасты сами ставят перед собой вопросы и отвечают на них, причём ответы никак не обобщаются и являют собой огромную совокупность мнений, в которой читатель должен разбираться сам.
Прогноз, полученный в результате опроса экспертов, представляет достаточно чёткую модель будущего, верность которой постоянно корректируется с учётом изменений прогнозного фона. Фантастический же прогноз пока возникает в сознании читателя в результате обзора хаотического нагромождения произведений, часто противоречащих в предсказаниях одно другому (причём нередко за предсказания принимаются идеи, вовсе не являющиеся плодом раздумий автора-фантаста о реально возможном будущем).
Следствием теоретической неразработанности научно-фантастического прогнозирования является, как уже говорилось, распространённое мнение об ошибочности предсказаний фантастов.
Фантастическое прогнозирование нуждается, во-первых, в строгом отборе экспертов-фантастов, во-вторых, в анализе их предсказаний и, в-третьих, в исследовании тех методов и приёмов, с помощью которых они создают свои фантастические идеи, проекты и допущения. Об этих приёмах мы и поговорим далее, используя предвидения писателей-фантастов в области космонавтики и астрономии.
Введение
Методы научно-технического прогнозирования
Что такое научно-фантастический прогноз?
Четыре этажа фантастики
Всё больше и больше
Сделаем наоборот
Всё быстрее и быстрее
Эфирные города
Под солнечным парусом
Презумпция естественности
Изменить неизменяемое
Морфологический анализ и фантограммы
Фантастические модели
Заключение
Комментариев нет:
Отправить комментарий